Медитационный кемп со Свамиджи Анандом Аруном, оказался для меня ошеломляющим мистическим приключением. Первое открытие было о том, что чем больше я приближалась по времени к поездке, тем меньше мне туда хотелось. Примерно за две недели я начала испытывать страхи и нежелание этой встречи. Я «не чувствовала Аруна», не «слышала зова», и в конце концов начала бояться перелета, чего раньше за мной не наблюдалось.

Первый день меня почти убедил в верности плохих предчувствий. Мастер мне не понравился. Народу собралось около ста человек, а он сидит с отсутствующим видом, я не обнаруживаю никакого контакта его с аудиторией, кроме нескольких ребят, которые, видимо, знают его давно, они счастливы и при первой возможности, звуках музыки танцуют. Я не помню точно программу. Кажется, в первый вечер мы сделали Кундалини и посмотрели видео с дискурсом Ошо. Кундалини с моей группой у меня удается лучше, подумала я. Но в стадии наблюдения себя неожиданно начала громко, безутешно плакать. После просмотра видео с Ошо, сопровождаемое редкими комментариями Аруна, пошли домой, и я заметила дикую усталость тела, которая бывает от перегруза энергией, который иногда случается после многих часов-дней серьезных практик. Тело издавало просто ядовитый запах, который тоже наблюдала в себе только на заре занятий практиками, когда тело активно чистилось. Написала мужу, что хочу домой, что здесь все не так, как я ожидала, и накатило состояние детской тоски, сосланного в пионерский лагерь ребенка. Муж посоветовал менять билеты и возвращаться раньше. И я бы с радостью, но ведь я уже бывалый медитатор, и понимаю, что эти реакции тела говорят о каком-то неслабом процессе, который я почему-то не замечаю напрямую.

Утром я оказалась разбитой еще больше. Медитация на 8 утра не самая любимая «Динамическая медитация» 10 минут интенсивного дыхания, 10 минут катарсического выражения, 10 минут прыганья с поднятыми руками и выкрикиванием «ХУ», 10 минут стояния с поднятыми руками, 10 минут танца. У меня редко по-честному удаются стадии катарсиса, и я в принципе рассчитывала на то, что здесь прорвет. Но когда началась эта стадия, я стояла и удивленно понимала, что этого не случилось…я стояла окруженная орущей толпой и не могла и даже не хотела делать ничего похожего, только потому, что так все делают или нужно делать. Кому нужно?! Я разозлилась и топнула ногой…я еще не поняла, что я пыталась этим выразить, но вдруг вместе с этим топаньем с меня брызнула ярость. Ярость на себя, которая ничего не слышит, тупит, не может даже разозлится, не хочет быть со всеми и не может быть с собой. Я орала, рыдала, фонтанировала яростью и получала чувство огромного освобождения и облегчения. Следующие стадии, кроме танца, я пережила как стихийное бедствие. Кажется, когда я веду сама, мне они не доставляют столько мучения, не вызывают столько сопротивления. А стадия наблюдения в этой медитации, и потом в других в течение дня, проходили на фоне необычно плотных и противных внутренних диалогов, я только офигевала от их количества и невозможности заметить хотя бы просвет между ними и за него зацепиться. Во время завтрака, в перерывах я прислушивалась к тому, что говорят другие и поняла, что сопротивление происходит со многими опытными практиками.

На одной из медитаций, а их каждый день было 10, я поняла, что пространство вокруг меня такое плотное, что его можно ножом резать, я принюхалась к нему и почувствовала, что оно любящее, радостное, светящееся, но между мной и ним — стена, и я не могу в него попасть. Арун мне по прежнему не нравился, он не казался источником этого поля, которое я на второй день, слава Богу, заметила. Казалось он отстраненно сидит или ходит во время танцевальной части медитации, совершенно не заинтересованный в том, что происходит. Это раздражало. Я знаю сильных мастеров, своего мастера Ананда, гранд-мастера Рейки Филлис в ярких состояниях при взгляде на них иногда хотелось жмуриться от ослепительных для тонких тел потоков… Я не верю, что я настолько не врубаюсь, не чувствую и не слышу… Но я таки не врубаюсь. Зато свое эго впервые воспринимаю не как набор представлений и идей о себе, а как плотное, суровое сгущение вокруг меня, которое сторожит мои границы. Нет у него никаких идей просто напряженная отмороженная стена.

Перед одной из сессий, я увидела своего мастера Ананда одного и подошла к нему пожаловаться на происходящее со мной и узнать, что происходит. Он ответил, что просто Арун не делает цирка, понятного всем, а без цирка, без демонстрации энергетических фокусов, его не все понимают, и что он действительно гораздо тоньше, чем я сейчас готова воспринимать… Я попросила показать мне эту тонкость, показать как туда пройти.
И он «показал». Вспыхнул вначале понятным мне качеством, и стал в этом качестве становится тоньше и незаметнее, шаг за шагом, следя за тем, чувствую ли я его, следую ли за ним, пока не осталось видимое для меня еле заметное чувство внутренней улыбки, тонкой как паутинка, расположенной где-то в межатомном пространстве тела. Да, я это чувствовала, но какой же тихой и присутствующей нужно было быть, чтоб различать эту паутинку. Дальше, я сказала, что такого внутреннего шума как на этих медитациях со мной еще никогда не было, и он ответил, что поскольку энергия наполнила все, то так же напиталось ею и ментальное тело, и я просто ярко слышу свое обычное состояние ума, но очень усиленное.

А вечером был сатсанг – праздник-медитация на котором я собиралась получить малу, — бусы с портретом Ошо, которые были одной из причин моего приезда. И случилось первое чудо. Когда я увидела входящего в зал Аруна, и вспомнила ту «паутинку», которую показал мне мой мастер, вдруг эта паутинка вспыхнула, разлилась на все мое тело и я слилась с этим теплым, ласковым окружающим меня со вчера пространством. Арун чуть заметно улыбался, садился в свое кресло и началась церемония посвящения, которая называлась шактипад, в результате которой я и еще кто-то стали обладателями бусиков. Это был настоящий праздник инициаций, во время которого все время звучала музыка, и все время хотелось танцевать, что я и делала с удовольствием.
В конце вечера я увидела, как к Аруну подходят люди, склоняются к ногам и он гладит их по голове… Я не поняла, что происходит, хотя предположить яркость переживаний подходящих было нетрудно. Оказалось, что я сижу недалеко от того места, где он проходил, уже уходя из зала, и я тоже подставила свою голову…и замерла. Почувствовала прикосновение…он погладил…и все. И ушел, а я осталась сидеть, пытаясь смириться с тем, что ничего не произошло…, пока не заметила, что моя голова плавится. Что-то в голове, что считало себя мной, стало мягкими и потеряло форму, появилось ощущение золотистого цвета, я не заметила, как взлетела и пустилась бежать, тело оказалось сильным и невесомым. Музыка подхватила меня с новой силой, Аруна уже давно не было в зале, а я прыгала, танцевала, смеялась…все светилось вокруг теплом и любовью и я тоже была этим.

Третий день. Утренняя медитация опять с катарсисом. Сегодня я злилась за то, что не умею любить других, за то что не люблю себя… Кто бы мог подумать, что это тоже нуждается в катарсисе, я не чувствовала никогда остроты этой проблемы. Но здесь это неумение проявить любовь обнажилось честно и неприглядно. Плюс опять невыносимая суета мыслей в стадии наблюдения. Со вчерашнего сатсанга глубоко тронула идея, которая меня вела сквозь эту медитацию, о том, что божественное нам доступно всегда, это мы не всегда ему доступны. Это мы пугаемся и не делаем выбор в пользу духа. Я так физически ощущала, как сложно и страшно сделать этот выбор тотально именно сейчас, когда исчерпано уже все любопытство, когда стало ясно, что практики это труд. И самая главная трудность в этом своем стремлении увильнуть с настоящего проживания, в преодолении силы инерции в выполнении любой техники, в замечании того как убегаешь в зону комфорта. А зона духа это то, где тебе никто ничего не обещает, где нет планов, завтрашнего дня, нет прошлого…только здесь и сейчас…прекрасное или ужасное. Зачем мне это нужно? Зачем я в это все ввязалась?!

Мужу по скайпу я сказала, что точно никуда не уеду, потому что поняла, зачем мне это нужно. Я сказала, что мне надоело суетиться на этом пути. Если уже выбрала его, то какого черта трачусь на уворачивания, на попытки спрятаться, надышаться ценностями, в которые не верю. После этого разговора, в котором я проговорила то, что было важно понять самой, в последующие дни в практиках уже разгонялась с полуоборота. «Вне измерений», «Джибберишь», «Чакровое звучание», — все давалось легко, и пребывание там было тотальным. Потряс джибберишь. Я и раньше помогла телом выбрасывать из себя звуки и слова, но сейчас это было похоже на какой-то иступленный його-танец, в котором тело скручивалось в узлы и что-то вытворяло без моего участия. Ум в стадиях наблюдения, наконец, стал сдаваться и молчать и я видела мысли, как редкие облачка.

Интересным оказался факт, что по мере пребывания на кемпе, мне переставала быть нужна теплая одежда. Первый день на улице надо было быть в куртке, свитере, жилетке. На третий день я набрасывала ветровку только на тонкое сатиновое платье и не застегивалась.

Вечер третьего дня. Это сатсанг, на котором выбирали саньясинские имена и потом снова ритуал инициаций. Имена получали человек 20. Арун преобразился. Шутил, хохотал, предлагая имена, рассуждая с получателями имен об их предпочтениях. Получатели тоже становились как дети. И опять танцы… Удивительно, что в этот день уже все начинали танцевать, только услышав где-то музыку, хоть на телефоне. Музыка начинала звучать в зале задолго до появления мастера и каждый, кто входил сразу или погодя начинал танцевать и к тому времени, как пришел Арун, уже был такой праздник, я в жизни такого не видела. Этот вечер был просто океаном простого детского восторга и счастья, хотя, иногда тело все же уставало и тогда хотелось посидеть, но я не начинала чувствовать какой-то исключённости из общего процесса, а наблюдала какая красота цветет в этой неподвижности, как энергия движется вовнутрь, и там пребываешь без мыслей и чувства времени в чем-то неподдающемся выражению.

Четвертый день. Я уже не помню всех радостей этого дня, в котором медитации шли одна за другой, и не утомляли ни капли, не помню смысла катарсиса на динамической медитации, с меня продолжала спадать кора большими пластами. Послеобеденное время отдыха, полтора часа каждого дня мы, компанией 7-ми мастеров Рейки и глубинок умудрились потратить на охренительно-глубокие астромедитации, и меня только поражало, что нет усталости. Что я пропускаю столько энергии, что раньше меня бы это свалило. Сейчас я была совершено прозрачной для энергии.

Из запомнившихся моментов дня. Поняла, что Арун слышит мысли запросы, отзывается на них. В одной из медитаций, в тишине, которая уже царила внутри, я вдруг произнесла мысленно «I have a question» открыла глаза и заметила, что Арун смотрит на меня вопросительно, как бы спрашивая: «чего тебе». Ум заметался… О ужас, он в курсе и того сколько какашек у меня в голове..аааа! И я снова зажмурилась. В другой раз, когда он входил в зал и я услышала в себе непреодолимое желание ему улыбнуться, но сдержала себя мелькнувшей мыслью, что это фамильярность, некогда ему улыбаться каждому.. и в это время он повернулся ко мне и широко-широко-весело-весело улыбнулся и сделал Намасте, от которого у меня завибрировало и запрыгало все внутри.
Мой мастер сказал, что с Намасте Аруна происходят ценные вещи. Надо сказать, что несмотря на общее счастье и прозрачность, которые уже владели мной, встречаться с Аруном глазами было непросто. Что-то во мне понимало, что это конкретный риск для моего устройства. Я заметила, в наших ежедневных утренних медитациях, что далеко не сразу в практике наступает время, когда Арун более открытым взглядом обводит людей, которые остались в зале после окончания медитации… Часть людей уходили сразу после окончания, а часть оставались до тех пор, пока там оставался Арун… Ничего «интересного» как бы не происходило, он просто оставался в присутствии с закрытыми глазами, как будто спал, но тишина в зале в это время становилась космическая… И вот после этих заходов в космос и перед тем как покинуть зал, Арун смотрел практически прямо на оставшихся. Мой взгляд не выдерживал этих долей секунд. Несмотря на то, что я решала, что хочу попасть под это взгляд, раскрыться в нем стать в нем еще прозрачней, что-то во мне отзывалось, как уж на сковородку, сворачивалось, схлопывало меня или заставляло жмурится, прищуриваться… Становилось понятно, почему он не работал взглядом с людьми в первые дни.

Еще хочется отдельно рассказать про то, как Арун делал медитацию Кундалини…этот его танец. Простые ритмичные шаги, небольшой подъем рук, улыбка еле заметная, но ослепительная. Этот танец впрыскивал столько драйва в группу…и его тело было так наполнено самим танцем. И если я раньше понимала, что существует внутренняя улыбка, то сейчас, безусловно поняла, что значит внутренний танец и научилась его ощущать в себе. Вообще отношение к танцу поменялось раз 5 за этот кемп, как это устроено, откуда во меня берется, хотя мне казалось с нашей еженедельной практикой танцевального зеркала в течение года, что мне уже более менее все тут ясно. Например, один из новых способов танцевать, это ловить ощущение движения тела относительно воздуха, как будто быстро и с удовольствием катишься на велосипеде. Если делать это под музыку и на одном месте, «катая» разные места себя, то получается танец.

Еще в этот день была Медитация открытого сердца. Мы стоим в кругу держась за руки, закрыты глаза, поем ОМ. Арун что-то делает с каждым, прикасается к голове, его помощники подхватывают тех, к кому Арун уже успел прикоснуться, потому что тело обмякает, расслабляется, и ты попадаешь в состояние восторга от созерцания необыкновенной красоты состояния открытого сердца внутри себя. Когда медитация закончилась, ушел Арун и мы стали собираться потихоньку в холле возле Ананда, чайника и бубликов я почувствовала и поделилась этим наблюдением с Анандом, что с таким обнаженным сердцем быть в социуме наверно невозможно…ты настолько уязвим, открыт, раним, что хочется опять хоть немного скарлупки, и я в неё уже незаметно погружаюсь. Ананд ответил, что это состояние открытого сердца можно сохранить, если оставаться прозрачным. Вначале я его совет восприняла как недостижимый абстрактный тезис, что-то вроде бесполезного совета про безусловную любовь. Но, тем не менее, сделала предложенное им внутреннее движение: включила «прозрачность». Уж не знаю, как эта прозрачность устроена, но я перестала ощущать границы тела, а сердечный центр снова вспыхнул как в самый острый момент прикосновения Аруна. И теперь уже это оказалось устойчивым качеством, которое никуда не девалось с выходом из зала.

Вечер 4-го дня. Тоже сатсанг, и я начинаю слышать вокруг себя слова «Центр», «инициации на центр», кто-то меня спрашивает, что это, я пожимаю плечами, мне это не нужно. Вдруг ко мне подходит Шаши и говорит, сейчас можно получить инициацию на центр, опять отмахиваюсь. И вдруг что-то внутри подрывается и кидается выяснять, что надо сделать, чтоб это случилось. Заполнила анкету, сижу, жду, невыносимо волнуюсь. Первыми пошли выбирать имя для своего центра Настя и Лена. И им предлагается имя Гуру Крипа — Благословение мастера. Я напрягаюсь как гончая на зайца, девчонки отказываются, хотят другое название. Дальше моя очередь. Арун спрашивает, какие у меня предпочтения, я говорю, что предпочитаю, чтоб выбрал он. Но втайне хочу, чтоб он выбрал Гуру Крипа. Вот же смешное создание человеческий ум. Арун называет какое-то ненужное мне название и потом это «Гуру Крипа». Я чувствую мороз по позвоночнику и не играясь больше в эти игры ума, реагирую на энергию.

В связи с именами, еще одно интересное наблюдение. Заметила странность этого предоставления каждому возможности выбрать одно из нескольких имен. Каждый раз звучало несколько вариантов, и часто от одного из них проявлялся красивый резонанс с человеком, но не всегда человек сразу выбирал это СВОЕ имя. Иногда после колебаний, после уговоров хором всего более трезвого сообщества, иногда отказывался и выбирал более мягко звучащее, но практически с ним не созвучное, или созвучное только с личностью, а не с сущностью. Так и не поняла зачем Арун это делал… Неужели, чтоб и здесь до конца сохранить для человека возможность увильнуть, возможность иметь «святой» выбор не идти за духом?

А потом была инициация на имя центра… И я услышала это имя в проявлении энергии. Это было похоже на свежую, голубую, как утро радость, когда ты еще не знаешь, что будешь делать, но чувствуешь как в тебе кристаллизируется новый день, как начинается творчество.

А потом танцевали, а потом я обнялась с Аруном для фотографии, и опять мое тело офигело от такого близкого контакта с ним…и потом обожженная силой этого свечения, я прыгала выше головы, обнималась, поздравляла и поздравлялась и снова танцевали. Мне с детства не было так весело. В этот вечер я ушла из зала до того, как закончился праздник, я поняла, что не выдерживаю столько счастья в одни руки, что именно счастье малопереносимо физически. И мы пошли в баню, согнать с себя 7 потов. Оказывается свет светом, но чистое насквозь тело это отдельный праздник.

5й день…Я пришла на медитацию немного раньше 8-ми и застала окончание утренней 7-ми часовой йоги. Архат, помощник Аруна рассказывал о том, как правильно делать шивасану и сделал передачу шивасаны. И вот с этим ее пониманием, я попробовала ее применить после медитаици… Я была удивлена, так легко и быстро расслабить тело, как будто это ухо спаниеля мне еще не удавалось, я даже не знала, что оно бывает в таком состоянии. Потом за завтраком спросила у Ананда, почему мы такую технику пропустили и не использовали в своих практиках. Он ответил, что так расслабиться мне помог опыт всего того, что я уже пережила здесь и в других практиках раньше, а так расслабление в шивасане такая же долгая практика, такой же длины путь, как и во всем остальном. Включилось понимание весьма ценное, когда Архат рассказал, что в шивасане однажды провел 7 часов, и после этого смог отказаться от старой работы. 7 часов!!! А кундалини проделал подряд 9 месяцев. Как всегда за успехом потрясающих людей стоит время и труд. И моего внутреннего торопыжку-опосума который уже 10 лет надеется, что именно благодаря ему я стану просветленной сильно попустило — Очень благодарна Архату за это.
Пару слов об Архате. Мастер, который откровенно светится любовью, умом, опытом, ведет себя как школьник, никакого расстояния, уровня не создает пока не наступает время занятия, но только оно настало – все ! становится классным мастером, очень точным. И для меня развеян миф, что мастер должен уметь держать дистанцию с учеником потому, что тогда они не смогут взять от него как от мастера. То есть расстояние с моим мастером образовывалось за счет разницы в возрасте, опыте. С Архатом у меня разницы не заметно. Но когда было нужно, в секунды Архат всходит на «высоту» нужную для передачи, для перелива из кувшина в чашу и так же мгновенно выходит с неё. Его имя переводится: Не имеющий врагов. И это так точно…

Про безусловную любовь. Накануне отъезда я говорила с подругой о том, что безусловная любовь не существует в нашей жизни. Когда-нибудь годы медитаций или просветление включат эту опцию, а сейчас просто смешно это выражение даже использовать. И вот на 5-й день я обвела взглядом зал и поняла, что я испытываю эту самую любовь к каждому, что мне невероятно близки эти люди, независимо от того успела я с ними о чем-то перекинуться словами или нет… Эта любовь была одновременно и любовью в привычном тонком виде и почти физическим ощущением, как газированных, пузырьков в теле, которые поднимались из солнечного сплетения и сердца и создавали странную тонкую но ощутимую вибрацию. Мне захотелось сказать об этом всем и Аруну, и я подняла руку и рассказала, удивляясь самой себе, потому что обычно я не выношу говорить, выражая свои чувства большому числу людей. Выразить чувства в группе слишком большое обнажение, слишком интимно. И оказывалось, что это так естественно и просто для того человека, которым я теперь была.

В последний день был глубокий вопрос от девушки о страхе смерти. Вначале Арун ответил просто, что смерть неизбежна и если не можешь принять страх смерти, прими то, что не можешь это принять. А чуть позже стал говорить тепло и с улыбкой о том, что кончился наш кемп, так же как кончится однажды жизнь… И я поняла, что впервые в жизни воспринимаю смерть как переход, как праздник, как начало. Никогда не верила, что саньясины Ошо на самом деле праздновали его смерть. Теперь верю.
А когда Арун выходил из зала, он повернулся в дверях, и я увидела легкое движение Намасте, я почувствовала, что оно адресовано именно мне потому, что в сердце одновременно с ним распустился цветок состояния, голубой и свежий, как раннее утро.

Кранти Мадья
сентябрь 2015